ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКИЙ СОЦИАЛЬНЫЙ СИНДРОМ НА СТЫКЕ ХХ ИХХI ВЕКОВ ГЛАЗАМИ МУДРОГО ДИПЛОМАТА

О книге Бахтиёра Урдашева. Записки дипломата без грифа секретности.
Ташкент, 2024, 454 стр.  (Электронный вариант).

Могу, излишне не мудрствуя, предположить, что данный электронный вариант вышеназванной книги по некоторым благоприятным стечениям обстоятельств, ставший достоянием моего заинтересованного внимания, высветил и в очередной раз подтвердил незыблемость аксиомы, согласно которой «уроки истории заключаются в том, что люди ничего не извлекают из уроков истории» (Гегель).

Но неужели всё так безнадёжно в контексте полного равнодушия человека к настойчивой и уверенной поступи истории и тем выводам, которые в ней неизбежно таятся?

Видимо, причиной «бесплодности» и фактической «никчёмности»         уроков истории, особенно в глобальном масштабе, служит не только отсутствие у её бесконечной аудитории малейшего желания прислушиваться к голосу разума и следовать его наставлениям. Да, но почему? Ведь жизнь, факты свидетельствуют об обратном, пытаясь предотвратить очередное заблуждение человечества, не допустить его неминуемую следующую пагубную встречу с застарелыми пресловутыми граблями, острые клыки которых так и притягивают к себе любопытных и страждущих.

Беда в том, что эти самые родимые грабли, тут как тут, какими-то неведомыми путями всегда оказываются рядом, к нашим услугам, готовые напомнить о своём жёстком нраве и бескомпромиссном характере. Однако не всё так просто и однозначно в этом тревожном противоречивом мире, сотканном из бесконечного множества взаимоисключающих друг друга явлений и процессов, служащих «вечным двигателем» развития и движения как их материальных, так и социальных компонентов.

Испокон веку человечество не может и не желает предать забвению такие манящие сладкие понятия и ассоциации как справедливость, свобода, всеобщее братство и равенство, от каждого по способностям, каждому по труду, не исключено даже по влекущим потребностям, следует лишь ещё немного повременить и многообещающая скатерть-самобранка предстанет наяву. А сколько горячих голов и сочувствующих оказались повергнутыми на почве подобных иллюзий – не перечесть!

А новые понятия-«дразнилки» последнего времени типа толерантности, политкорректности, ласкающие слух у непосвящённых и перехватывающие дух у их опьянённых адептов, особенно из числа т.н. прогрессистов-либералов и т.п.

Сколько крови человечество пролило, пытаясь достичь этих вожделенных фантастических целей, сколько жизней оказались загубленными по тем же причинам! По сведениям военных историков человечество уже успело испытать более 15 тысяч воин, унёсших жизни 3 миллиардов 640 миллионов людей.

Тема войны, навечно заклеймённая её гуманными противниками и убеждёнными пацифистами, безнадёжно пригвождённая к столбу позора, оказывается может восприниматься просвещённым человечеством не только как тягчайшее преступление, но и неизбежный уникальный источник социального взлёта, мощный катализатор его ускорения по восходящей к невиданным вершинам научно-технического прогресса.

Какой ценой? Не стоит на этом зацикливаться: ведь атомная энергия, как ни какая иная, есть также палка о двух концах, но именно по этой причине её никто не пытается всерьёз придавать анафеме, а совсем наоборот: рассматривают как вероятный «атомный зонтик» в случае  экзистенционального обострения ситуации между противоборствующими сторонами.

К чему эта наша краткая вступительная сентенция из пары тройки абзацев, на первый взгляд, не имеющая никакого отношения к основной теме намеченного небольшого дискурса?

Между тем книга Б. Урдашева по своей сущности есть великолепная предтеча и ключ для осмысления не только минувших событий, охвативших  конкретику явлений небольшого исторического отрезка времени в 10-15 лет бывшего советского центральноазиатского региона. Однако уникальность этого исследования, многие действующие лица которого, включая прежде всего самого автора книги (до 120!), являются поныне живыми свидетелями и непосредственными участниками минувших экстраординарных событий.    Мало того и неустанными приверженцами создания необходимых условий для освобождения региона из тисков кровавого насилия между противоборствующими силами, претендующими на ведущую роль в судьбе Центральной Азии, лишь успевшей в первом приближении ощутить вкус приобретённой политической независимости со всеми вытекающими отсюда не простыми последствиями.

Хотя автор не употребляет понятия «синдром» и «синдроматика» социальных явлений, судя по всему, заимствованными политологами из медицины, фактически сущность рецензируемой книги приобретает особую прикладную ценность в силу того, что в ней убедительно и настойчиво прослеживается именно системный метод оценки и анализа ситуации. Складывающейся в постсоветском Таджикистане в первые годы обретённой независимости как часть целого – синдрома суммы обстоятельств.                   Если подразумевать под социальной синдроматикой комплекс переплетённых между собой общественных явлений, определяющих помимо всего и динамику перспективных тенденций развития того или иного конкретного региона, которые способны повлечь за собой не только качественные изменения его политического статуса, но и обострить в нежелательном направлении отношения с соседними странами, то станет более очевидным неимоверно прозорливый взгляд Б.Урдашева на данные тенденции.

Хочу напомнить, что глубокомыслие серьёзного учёного Б.Урдашева, касающееся всей широты отношений между Россией-метрополией и её  Центральноазиатской вотчиной вплоть до 1991 г., т.е. до распада империи, проявляется, помимо всего, в целом ряде очень метких реплик- умозаключений, проливающих дополнительный свет на существо 130-летних взаимоотношений между сторонами. К примеру, неизбитое, оригинальное - «режим смиренного молчания» (стр. 21), думаю не нуждающееся в расшифровке.

Логическим продолжением этой констатации служит утверждение автора о том, что воля диктатуры подчас всесильна, поскольку подобна «абсолютному антагонисту альтернативного разума в виде иных мнений и оценок, реально предпочтительных с точки зрения общественных интересов. Там, разумеется, где именно они, а не кланово-семейные, местнические, корпоративные и прочие локальные интересы ставятся во главу угла» (стр. 36).

Спору нет в части справедливости этого утверждения, если не брать в расчёт мимолётное упоминание автора об ещё одном не менее колоритном, к месту выражении: «девиантных фантазиях», т.е. «обыденном мусульманском сознании» (стр. 26), силу влияния которого никак не следует упускать ныне из поля зрения. Особенно исходя из сомнительного опыта Запада и России в Афганистане, а немного раннее, в 70-х, в Иране, обернувшегося в 1979 г. изгнанием шаха и победой клерикалов со всеми нынешними печальными последствиями. Причём всё это происходило на фоне неустанных утверждений западных идеологов в части исключительной универсальности и незаменимости «абсолютных преимуществ их демократических устоев».

Тем самым речь идёт как бы о своеобразной лакмусовой бумажке, контролирующей «чистоту» опыта государств, претендующих на признание и получение соответствующих дивидендов от «метров демократии». Это противостояние с особой остротой ныне обнаруживается на постсоветском  пространстве, вокруг, в частности, вступления в НАТО и ЕЭС (Украина, Молдавия, Грузия), где тема «чистоты коэффициента» демократии и «уровня преданности» устоям свободы во многом являются превалирующими.

Тем более вопросы множатся, словно снежный ком, после, к примеру, недавнего наблюдения по ТV сцен заседания Конгресса США, где нелицеприятно обсуждались и комментировались причины издания в стране литературы для школьников с подробным изложением существа, полной доступности, оправданности и даже естественности нетрадиционных отношений между полами.

Кстати, данная тема служит ныне одним из аргументов в психологическом противостоянии Западного альянса с Россией, использующей эти деликатные мотивы для объяснения усиливающейся конфронтации т.н. Запада и Юга и необходимости создания многополярного мира. Здесь не может не возникнуть вопрос: кому понадобилась эта щекотливая и очень интимная проблема для широких публичных дискуссий и во имя каких конечных целей?

Не вдаваясь в детали, заметим, что на поверхности более всего популярны утверждения, согласно которым спущенная, условно говоря, «с цепи», лучше, как бы покорректнее - «с поводка» демократия, а вместе с ней и вожделенная свобода, ободрённые новыми безграничными, ничем и никем не лимитированными возможностями, оказываясь в состоянии свободного, нет не падения, а мировосприятия и ощущений, способны на многие «подвиги».

«Демократия – наихудшая форма правления, если не считать всех остальных». Это классическое определение Черчилля со всей очевидностью свидетельствует, что ни демократия, а стало быть и свобода не могут быть эффективными, если тяготеют к рафинированным формам, абсолюту, за которыми начинают проступать безнаказанность и вседозволенность, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если при этом учесть, что с объективным ростом возможностей материального потребления синхронно наблюдается падение авторитета моральных ценностей, связанных c материей как сообщающиеся сосуды, то становятся более понятными и факты ныне неуклонно возрастающего давления на общество гендерных проблем, галопирующего упадка престижа семьи, коррупции, наглой лжи, нечестности, роста наркомании, преступности, насилия и т.д.

Видимо, имея всё это в виду, автор с болью подчёркивает, что «…разум отказывается верить в неумолимое разрушительное предназначение человека, в глобальную деградацию нравственности…» (стр. 318). Или: «Несовершенство человеческой природы, её богопротивной предрасположенности к пролитию крови себе подобных» (с. 214).

Эта фактическая «богопротивность» имеет более широкую основу и фактически лежит сегодня в фундаменте всех левацких поползновений, претендующих на глас верховного пророка в мировом масштабе, стараясь, по существу, разнести в пух и прах малейшее стремление человека к реальной уважительности, а значит и восприятию добра, чести и простой, понятной людской порядочности.

Истоки этой застарелой болезни берут своё начало в далёком прошлом, о чём очень образно и убедительно пишет Урдашев: «Там, где уже из соображений самосохранения можно и нужно было повернуться лицом к религии, попробовать сделать её своим если не союзником, то хотя бы полезным попутчиком, советская система усилиями пропагандистского аппарата упорно продолжала свою бестолковую, давно потерявшую хоть какой-то смысл богоборческую деятельность» (стр. 63). Сколько вреда принесла эта тупая агрессивная «бестолковщина» можно лишь догадываться, хотя французские и итальянские коммунисты-сателлиты Кремля, куда он, не жалея, адресовал немало материальной «помощи», умело манипулировали своим терпимым отношением к «опиуму» для народа.

И если мы упоминаем об этих достаточно известных явлениях, то делаем это во имя главной цели: автор заинтересовавшей нас книги, будучи первым послом независимого Узбекистана в соседнем Таджикистане, оценивая профессионально, изнутри местную ситуацию, прекрасно осознавая всю её сложность, особенно в связи с развязанной гражданской войной, не мог не ощущать, что страна его пребывания с дипломатической миссией также подвержена воздействию подобных веяний, как и весь регион в целом.

Определяя стратегическую внешнеполитическую линию на внеблоковой основе, формулируя характер взаимовыгодных отношений с бывшей метрополией, Б.Урдашев вместе с тем в очень деликатной манере напоминает о т.н. былой «державной воле» (стр. 41), «патерналистической позиции», «старшем брате», «собирании земель» (стр. 48), что в новых условиях вряд ли может способствовать добру и углублению всесторонних связей. При этом, убедительно доказывая, что обновлённая Центральная Азия – это стратегическая мечта и цель всего региона. «Сегодня на основе  этой исторической общности, - приводится, в частности, мысль президента Казахстана К. Токаева, - и ментальной близости наших народов мы вместе формируем новой облик ЦА как региона огромных возможностей, устремлённого в будущее» (стр. 51).

За этим стоит титанический труд, создание новой политэкономии, межнациональные проблемы, боль трагических событий в Фергане, Андижане, Намангане, на границе Узбекистана и Киргизии, Оше, Алма-Ате, сложные отношения между руководством Ташкента и Душанбе, хотя до конца не понятно по какой причине. Одновременно громко звучали голоса тех, кто науськивали о поражении идеи обновлённой ЦА, характеризуя её как «пустышка», где центробежные силы значительно весомей интеграционных. Причём Б.Урдашев доказательно настаивает, в частности, что плодотворное расширение дипломатических отношений Узбекистана во многом зависит от его реального экономического потенциала, но никак лишь голый пиар видимости.

Именно здесь, на данном фоне автор книги предстаёт как серьёзный аналитик, сумевший не только увидеть и рассмотреть позитивную палитру   практических шагов новой власти Таджикистана, погасившей гражданскую войну и, сойдя с тропы кровавой конфронтации, сформулировать пакет практических действий, позволивших республике пойти по пути прогресса и обновления.

Будучи послом, человеком скрупулёзным и ответственным, понимая всю степень важности своей миссии в соседней стране, Б.Урдашев сумел показать читателю всю неординарность запутанного клубка тяжких проблем, копившихся в Таджикистане десятилетиями, приведших к кровавому четырёхлетнему социальному взрыву на руинах развалившейся Роccийской империи.

На поверхность выползли щупальцы межклановой войны, подпитываемые региональными особенностями общества, а вместе с ними стихия погромов с многочисленными жертвами, «кровной местью» и т.д. Причём речь идёт не о безымянном абстрактном процессе, а с указанием конкретных имён, оказавшимися в молохе этой трагедии. Авторская строгая конкретика анализа придаёт несравнимо большую эмоциональную восприимчивость всего ужаса событий, охвативших землю Таджикистана, а вместе с тем более острые ощущения сверхсрочности их локализации и устранения.

Одной из несомненных сильных сторон книги является органическое выделение системообразующей роли человеческого фактора в эффективном управлении социальными процессами особенно в экстремальных условиях. И здесь можно с удовлетворением наблюдать, как автор, великолепно ориентируясь в хитросплетениях кадровых перестановок из числа бывших представителей таджикской партийноадминистративной элиты, новых деятелей либерального крыла, имитирующих западные ценности, а также легальной оппозиции, включая представителей демократической партии, которые, расшатывая обстановку в стране на почве т.н. «свободы», подталкивали её в объятия хаоса.

Автор в данной связи напоминает сложность нескончаемых переговоров о разрешении кризиса под эгидой ООН в Москве, Тегеране, Исламабаде, Кабуле. Речь, скорей всего, идёт не о случайной географии, а об определённых попытках конкретных стран извлечь для себя ту или иную выгоду регионального, либо глобального характера, а если повезёт, то из числа обеих.

Конструктивную роль в этом длительном болезненном процессе, судя по утверждению автора, сыграл Эмомали Рахмонов, уже будучи президентом государства (стр. 108). Кстати, он оказался из числа тех, кто владеют великолепным литературным родным языком, что придаёт выступлениям политиков подобного ранга более яркую эмоциональную окраску и убедительность столь необходимые для адекватного имиджа руководителей экстра-класса. 

Очень важно заметить, что по характеру и внутренним убеждениям, наш автор априори человек позитивный, доброжелательный, подмечающий в людях, в первую очередь, положительные черты и склонности. Благодаря чему, его восьмилетнее пребывание в качестве посла оставило весьма благоприятные впечатления не только в Таджикистане, но и способствовало плодотворному и взаимовыгодному решению основных стратегических задач, поставленных руководством Узбекистана перед своей дипломатической миссией в стране с весьма непростой постсоветской историей.

Не случайно родители автора книги нарекли сына, предчувствуя его незаурядную судьбу миротворца и тиражирования добра во имя благополучия людей, именем Бахтиёр. В переводе с фарси оно означает «счастливый» или «удачливый», что давало родителям дополнительную надежду на яркую звезду в судьбе своего наследника. Так оно и получилось по жизни, ибо миссия посла-миротворца в стране, только вышедшей из пламени беспощадной гражданской войны, это нелёгкая печать судьбы, потребовавшая от людей, причастных к её зигзагам, огромной мудрости и тонкости в общении, коими дипломат Бахтиёр Урдашев обладает в избытке.

В качестве примера приведу одну из характеристик, данных автором некой персоне, встретившейся на житейском перекрёстке: «Высокий, худощавый, подтянутый, он произвёл на меня впечатление ментально близкого мне человека из народа, из той неурбанизированной сильно среды, которая взращивает неприхотливых, без непомерных амбиций подвижников нации, безальтернативно ментально патриотов» (стр. 151-152).

Согласитесь, дорогой читатель, это оценка не только «инженера человеческих душ», но и сканера, обладающего чувствительным даром-наитием проникать в самые сокровенные отсеки людской души, столь желательного для высокопрофессионального дипломата.

То же самое благородное начало подвигло автора книги уделить доброе внимание своим бывшим землякам из числа бухарских евреев, оказавшихся ныне волей всё той же судьбы вдали от края, где их далёкие предки впервые появились более двух тысячелетий назад. Следуя своему благородному внутреннему зову, Бахтиёр Урдашев даже излишне идеализирует хрестоматийного еврея чуждого интересам «золотого тельца», благодаря чему подобного рода еврейский иммунитет к коррупции якобы сохранил этот народ и вывел его в первые ряды современной цивилизации (стр. 167-168).

Вне всякого сомнения, среди евреев, как впрочем и среди многих иных народов, немало людей подобного склада. Однако природа человека непомерно сложна, а зависть и вечное чувство «хочу больше и лучше» толкают его порой в ненасытные объятия коррупции и иных экономических преступлений. Мировая уголовная хроника пестрит ныне разноликой информацией по данному поводу независимо от политической системы места преступления и строгости закона. Хотелось бы верить, что со временем этот людской бич уступит место большей порядочности и благородству.

Подводя черту нашему экскурсу в анналы очень оригинального исследования Б.Урдашева, следует подчеркнуть его глубинную связь и прикладную ценность не только с сегодняшним днём, но и поразительную прозорливость в контексте прочтения матриц будущего. Великолепный стиль изложения материала, его строгая логическая последовательность дают полное право отнести г-на Бахтиёра Урдашева к числу серьёзных и непредвзятых летописцев истории Центральной Азии на одном из сложнейших этапов её развития.

ВЕЛИЯМ КАНДИНОВ