ЗАКОН ИЛИ ДОЛГ. А МОЖЕТ БЫТЬ ЗОВ СЕРДЦА?!

Жизнь подчас оказывается настолько непредвиденной, противоречивой и непредсказуемой своими коллизиями и тяжкими поворотами, что её практически невозможно уложить в какие-то заведомо приготовленные схемы или представления.

Вот и на сей раз общение с молодым мужчиной, судя по всему, успешным и в карьере, и в личной жизни, повергло меня в сомнения, перемешавшиеся с недоумением, чувством жалости и какой-то растерянности перед тупиком, в котором может оказаться каждый из нас.

Между тем суть дела в следующем. Некоторое время назад мой визави (назовём его условно Борисом) предстал вместе с единственной старшей сестрой перед судьёй, рассматривающим иск некого господина, являющегося, согласно документам, их родным отцом. В зале суда находился мужчина с совершенно незнакомой внешностью, рядом с которым сидела его адвокат, внимательно перебирающая листы дела.

Более тридцати лет назад этот господин, оставив мать нынешних ответчиков, исчез из их поля зрения и ни разу с тех пор не только не напомнил о своём существовании какой-либо материальной поддержкой, но даже телефонным звонком или иным знаком внимания. Как выяснилось, в 1979 г. он вначале эмигрировал из Союза в Израиль, а последние 12 лет живёт в США.

И вот теперь, этот господин, достигнув пожилого возраста, оказавшись в одиночестве, разыскал своих детей и пытается через гражданский суд обязать их выплачивать ему ежемесячные алименты. Суд стал вторым этапом его действий. Будучи, видимо, человеком «практичным» и «интеллигентным», во всяком случае, так он старался представить себя, позвонил вначале сыну: «Я бы не хотел никаких осложнений и мне очень жаль, что в нашей жизни всё так сложилось. Но сегодня, оставшись без средств существования, я считаю, что вы обязаны меня поддержать материально».

Получив вполне естественный и оправданный отказ, этот мнимый отец решает обратиться за поддержкой в суд, где при содействии адвоката, делая упор на нравственную сторону конфликта, старается склонить симпатии судьи на свою сторону.

«Вы не представляете, какой болезненной и неприятной была для меня и моей сестры эта получасовая процедура-пытка,– внимательно слушаю исповедь Бориса. – Было такое ощущение, что всё это происходит не со мной, что меня окунули в какой-то омут. Особенно, когда я смотрел на этого чужого человека, в облике которого угадывались мои черты внешности. И хотя судья, согласно американскому законодательству, отказал истцу в его требовании, я с сестрой в какой-то момент почувствовали ужасно неприятный моральный дискомфорт: как бы то ни было, этот незнакомый мужчина являлся нашим отцом, хорошим или плохим, но отцом. Когда мы поделились происшедшим с мамой, и намекнули, что были бы не прочь помочь ему, она категорически возразила, подчёркивая, что я и сестра забыли сквозь какие трудности ей пришлось пройти, поднимая нас на ноги, в то время, как «ваш горе-отец» исчез, словно провалился в бездну».

После этого разговора с Борисом мне удалось выяснить у одного известного специалиста по вопросам американского семейного права, как оно трактует ситуации подобного рода. Оказалось, что в нашей стране не предусмотрено законодательством материальное содержание детьми родителей. Подобное содержание может функционировать лишь в том случае, если ранее между сторонами был подписан соответствующий контракт.

Это, конечно, не означает, что в Америке дети бросают на произвол судьбы своих престарелых, беспомощных родителей и поддержки от них можно добиться лишь при наличии соответствующего юридического документа, подписанного многие годы назад. Например, в случае, если родители финансировали учёбу детей или оплачивали какие-либо иные расходы.

Тем не менее, подавляющее большинство американских детей, нужно думать выросших в нормальных семьях, по зову сердца и остро развитому чувству долга, проявляют искреннюю заботу по своим родителям, особенно достигшим поры немощи, хотя поддержка эта требует колоссальных финансовых затрат и каждый конкретный факт имеет свои неповторимые особенности.

Что превалирует в этой связи в поведении детей: закон, чувство долга или зов сердца и насколько объяснимо с точки зрения еврейской морали отношение Бориса и его сестры к своему непутёвому отцу?

Мы обратились с просьбой к раббаю Имануэлю Шимонову прокомментировать эту историю.

И.Ш.: - Сложный вопрос и сложная дилемма. С одной стороны, человек, так называемый биологический отец, которого с точки зрения общечеловеческой морали отцом назвать невозможно и позиция, занятая его детьми и бывшей женой, вполне объяснима.

Но, с другой стороны, родителей не выбирают и еврейская мораль, как известно, обязывает детей чтить, заботиться и даже бояться родителей, не вдаваясь в детали их нравственного облика.

Вместе с тем, и в Торе, и в Пиркей Авот, и в Талмуде многократно подчёркивается, что родители не могут и не должны злоупотреблять своим, если можно так выразиться, привилегированным положением в семье, в отношениях с детьми, что в противном случае нередко оборачивается осложнением, а подчас и разрывом связей между старшим и младшим поколениями.

Что касается случая с Борисом, то мне представляется, что Всевышний уже наказал его «отца» и подобных ему самым суровым образом, поскольку одиночество родителя в старости - это следствие его безрассудного поведения на жизненном пути. Закон в подобной ситуации не может обязать детей почитать своего родителя, а чувство сыновнего долга чаще атрофировано по вполне понятным причинам.

Остаётся одно – зов сердца, крови, когда человек, не имевший контактов со своим родителем на протяжении всей сознательной жизни, теряет покой, узнав, к примеру, о том, что его отец или мать живут где-то в болезни, старости, бедности и немощи. Я знаю немало случаев, когда дети, отбросив в сторону все свои обиды, спешат на помощь к тем, кто дал им жизнь, но не пожелал исполнить свой родительский долг.

Мне кажется, что Борис один из подобных благородных людей. Рано или поздно, он, преодолев боль и понятные обиды за мать, сестру и себя, протянет отцу руку помощи, что станет для этого человека ещё одним суровым наказанием – пробуждённым чувством вины перед собственными детьми, которых он когда-то лишил отцовской ласки и участия.

Вы можете мне возразить, посчитав, что людям, подобным отцу Бориса, чувство совести несвойственно. Возможно. Но при этом решится другая самая сложная задача: Борис, оказав поддержку отцу, утешает собственное чуткое сердце, потерявшее покой, обретёт нравственное равновесие, ибо зов непрерывно бьющегося в нашей груди комочка сильней и настойчивей любых слов, поскольку требует решений и нужных действий. Борис это решение примет, несмотря ни на что!

ВЕЛИЯМ КАНДИНОВ