Вряд ли можно отыскать человека равнодушного к вероятным тайнам своей собственной судьбы, к возможностям заглянуть, хотя бы одним глазом, в перипетии её скачков в надежде избежать изгибы недоразумений и побольше вкусить радости солнечных мгновений.
За десятилетия достаточно продолжительной жизни перед моим взором прошла и промелькнула вереница многих людских типажей самого различного характера, а вместе с тем и их судеб. Если не вдаваться в детали и подробности, а их может быть даже на поверхности бесчисленное множество, то ограничимся одним двумя крупными мазками, попытавшись тем самым взглянуть на корень вопроса.
Между тем корень таков. Есть часть типажей, способных держать свою судьбу в крепких собственных осознанных объятиях, не предоставляя ей даже мгновения оказаться вне разумного контролируемого пространства, учитывая при этом всевозможные последствия подобной нежелательной и непредсказуемой свободы волеизъявления. Словно болезненно ревнивые супруги, не спускающие глаз со cвоих «ненаглядных», «бесценных» и «вечножеланных».
Отсюда неизменная тема судьбы, как на личностном пространстве, так и социальном, веками муссируемая в бесчисленном множестве научной, околонаучной и разноликой художественной литературы, но не теряющей при этом своей извечной актуальности. В данном случае, пытаясь конкретизировать бурные жизненные коллизии Шломо Плештиева и его замечательный семьи, небезынтересно определить, каким образом этот уникальный человек сумел обуздать свою судьбу, подчинить своей воле, превратить её в послушный инструмент своих стремлений, желаний и, что самое важное, воспитать достойных четверых сыновей, включая многочисленных внуков, а теперь уже и первых правнуков, ставших гордостью большого достойного клана и нашей общины в целом.
В Америке, да и бывшем Союзе – эта проблема далеко не из лёгких, и у Шломо с детской поры было немало шансов свернуть с праведной дороги и оказаться на неправильной стороне жизненной магистрали. Каким образом ему удалось этого избежать, а миллионам других задача оказалась не по силам со всеми вытекающими отсюда невзгодами, потерями, обидами, промахами и нескончаемыми поисками виновных?
Для того, чтобы дать обоснованный ответ на поставленный вопрос, прежде всего давайте определимся с понятием «судьба», воспользовавшись трактовкой, представленной в электронной энциклопедии «Википедии». Читаем: «судьба – совокупность всех событий и обстоятельств, которые предопределены и в первую очередь влияют на бытие человека, народа и т.п.; предопределение событий, поступков… Судьба – одна из ключевых и универсальных категорий человеческой культуры, описывающая фундаментальные отношения Человека и Мира». Трудно усомниться, так оно и есть, наш жизненный опыт – наглядное тому свидетельство и подтверждение.
Обратим внимание: речь идёт не просто об абстрактных событиях, обстоятельствах, явлениях, становящихся частью жизни конкретной персоны, семьи или социальной группы, а о тех, которые кем-то или, если хотите, чем-то предопределены, а потому стали либо камнем преткновения, либо катализатором чьих-то жизненных устремлений. Во всяком случае, они не возникают из ничего, не появляются ни откуда и не зарождаются на пустом месте. Так в чём же дело, где тайна человеческих судеб, где она кроется и кто вдыхает в неё жизнь?
Понятное дело, что не мы первые озадачились этими вопросами, и не мы первые пытаемся получить на них ответы. Мыслители разных эпох и народов испокон веку стремились приоткрыть завесу над этой вечной волнующей человека проблемой. «Судьба не приносит нам ни зла, ни добра, она поставляет лишь сырую материю того и другого и способное оплодотворить эту материю семя», - небезнадёжно утверждал ещё пять столетий назад именитый западный философ Мишель Монтень, отождествляя, судя по всему, это самое волшебное «семя» с неотъемлемой частицей человека. А кого же ещё!
Развивая эту мысль в начале ХХ века, известный японский философ Рюнескэ Акутагава утверждал, не без оснований, что «судьба заключена в характере», что подтверждено многими серьёзными исследованиями психологов и учёными в области социологии. Как можно после всего этого усомниться, что «в судьбе нет случайностей, человек скорее создаёт, нежели встречает свою судьбу» (Абель Вильмен).
С особой убедительностью этот тезис подтверждается всей силой, авторитетом и логикой иудаизма. Если напомнить, что воля Творца, Хашема, лежит в основе становления и развития материального и духовного мироздания, но при этом ни при каких условиях не отрицается роль и вес субъективного фактора, человека в выборе характера своих решений и поступков, то станет более очевидным: личность и её действия есть главный творец судьбы. Помните: «спасение утопающих - дело рук самих утопающих»? Анналы неповторимого вечного юмора И.Ильфа и Е.Петрова, хотя и для смеха, но опять-таки в том же направлении: человек – творец своей судьбы, её почитатель и искуситель.
Представим себе судьбу нашего героя Шломо Плештиева, если исходить из образного бухарского утверждения, причём не безосновательного: «бахти одама бат пешонеш навестоги», что означает «судьба человека написана на его лбу». Ничего путного, светлого она, казалось, ему не предвещала.
Шломо – потомок многодетной семьи из Самарканда. Его отец – Яков Плештиев, самый старший из десяти детей, скоропостижно ушедший из жизни в 1950 году в возрасте 29 лет, когда Шломо исполнилось лишь два годика с небольшим. Мама Лио-Лиза осталась с тремя детьми на руках без особых перспектив на сытую беспроблемную жизнь, поскольку незадолго до внезапного ухода мужа, семья в вечных поисках более надёжных условий существования перебралась из привычного Самарканда в чужой незнакомый Ташкент, где будущее рисовалось более радужным.
Не даром люди, достаточно познавшие жизнь, утверждают, что «везде хорошо, где нас нет». Шломо с раннего возраста сполна ощутил горький привкус материальных недостатков и отсутствия элементарных удобств, переживаний за маму, которая была вынуждена взвалить на свои хрупкие женские плечи неподъёмную ношу ежедневной борьбы за благополучие своих детей.
Однако нет худа без добра. Творец, как известно, адресует человеку не только житейские тяготы самого различного характера, превращающие порой будни в беспросветное существование, но и благоденствия, которые словно яркое весёлое солнышко, выглянувшее даже на мгновение из-за мрачных тяжёлых туч, в момент превращает окружающий мир в полюс надежд и уверенности в светлое будущее.
Эта противоречивая закономерность диалектики, заложенная Творцом в сердцевину созданного им мироздания, служит источником его развития и движения по восходящей, от простого к сложному и т.д. Время мужания Шломо может служить более чем убедительным свидетельством проявления зависимости между благом, поощрением и наказанием в конкретике времени, места и персональной судьбы.
У нашего героя с раннего возраста вырисовывались штрихи ярковыраженной настойчивости, напористости, стремления добиваться цели независимо от характера препятствий, которые стояли на её пути. По мере взросления в нём всё более и более прорезывались бойцовские качества столь необходимые для успеха в наш сложный век.
В семье Плештиевых извечно существовала одна чрезвычайно важная традиция особой ценности и почтения, а потому аккуратно передаваемая от поколения к поколению как необычно значимая и заслуживающая самого высокого признания и даже поклонения на уровне врождённого обязательного ритуала. Суть её выражалась в следующем. Дети, выпархивая из семейных гнёзд, очень часто оседали вдали от родовых мест. Но в случае, если родители, тем более достигшие почтенного возраста, оказывались по причине физической немощи прикованными к постели, без всяких просьб и приглашений младшие оставляли своё потомство на попечение родственникам и срочно вылетали, либо выезжали к мамам и папам с тем, чтобы быть рядом в это нелёгкое время. Причём то были само собой разумеющиеся действия, гарантирующие полную отдачу, скреплённые душой и пониманием важности момента.
Когда Шломо исполнилось 13 лет, и он прошёл обряд Бар Мицвы, стал полноценным еврейским мужчиной, братья покойного отца обратились с просьбой к супруге покойного, т.е. к своей снохе с тем, чтобы она доверила им племянника и командировала его в г. Фрунзе, где они успешно заняты различными ремёслами и научат свою кровинку уму разуму, а, самое главное, умению зарабатывать свежую копейку для того, чтобы крепко стоять на ногах и в будущем ни от кого не зависеть, а также быть ориентированным на то, чтобы только «давать», но ни как не «брать». Бухарские – мудрый этнос, поэтому одно из их расхожих пожеланий, назиданий, хотите благословений, гласит: «Илоим шумо а трафи медадоги бошет» («Дай Б-г, чтобы Вы всегда были в числе дающих»), а следовательно, успешными и уверенными в себе.
Мама доверила Шломо и отправила его во Фрунзе с надеждой на лучшее под опеку к родным людям, зная, что они приложат все усилия для того, чтобы её сын стал правильным человеком. Годы подтвердили, что мама не ошиблась, что Шломо был изначально скроен из материала, который поддаётся нужной обработке, шлифовке, и стоит его удобрить подходящим злаком, то бишь словом, взглядом, вниманием, поместить в благодатную атмосферу, как он непременно распустится пышным благородным цветом, принося радость и удовлетворение тем, кто его создал и дал надёжную путёвку в нашу непростую жизнь.
Представьте себе тринадцатилетнего фактического подростка, который, не успев сойти с поезда во Фрунзе, был помещён в атмосферу, нет, Боже упаси, вовсе не рабского труда, а труда облагораживающего, призванного подтвердить вечную истину, что правильное дело способно лишь вдохнуть в человека радость служения добру, во имя лучшего завтра, во имя не только тех, кого любишь и почитаешь, но и в неменьшей мере для собственного блага.
Чувствуя это своим стремительно зреющим молодым умом и формирующимся мужским характером, Шломо уже на старте познал не только посильный, но порой и тяжёлый труд на стройках, шапочника на фабрике, а впоследствии и слесаря на текстильном комбинате, парикмахера, монтажника газовых магистралей на возведении новых домов, сапожника (тачал обувь, включая модельную) и многое, многое другое.
Войдя во вкус, почувствовав возможности «свежей» копейки, Шломо объездил более сорока (!) городов Союза. Оседая в каждом на некоторое оптимальное время, он, зная цену каждой добытой копейке, зарабатывал хорошие деньги с намерением вернуться в Ташкент, обустроиться, создать семью, вернуть маме помимо всего самый главный долг - нравственный, ибо мама и только мама стояла у истоков его благополучной судьбы, она и только она являлась гарантом его жизненного успеха. Но при этом он вспоминает по сей день добрым словом своих амаков, родных братьев покойного отца, которые искренне способствовали его начальным успехам во Фрунзе на заре выхода на самостоятельную тропу жизни.
Шломо показал себя человеком с тысячами лиц в лучшем смысле этого выражения, т.е. в том плане, что за какое бы дело он не брался, какую бы задачу перед собой не поставил, можно не сомневаться: всё будет решено в лучшем виде. Причём, вне всякого сомнения, с трезвой, великолепно мыслящей головой и, конечно, золотыми руками, которые везде золотые. А потому, начав когда-то с нуля, он к 21 году настолько основательно и уверенно стоял на ногах, что, встретив красивую достойную девушку Тамару Такуриеву из добродетельной семьи, с благословления мамы, родных и близких, решает создать свою семью, которая вот уже более полувека, в нескольких поколениях стережёт покой, взаимную преданность и благополучие всех тех, кто за это время стали её неотъемлемой частью раз и навсегда. Именно стабильная семейная устроенность предопределила тот факт, что к 24 годам Шломо стал владельцем собственного ухоженного дома в одном из спокойных и престижных районов Ташкента – Фрунзенском, благодаря чему качество жизни Плештиевых поднялось на порядок выше.
Характер подлинного созидателя с особым рвением стал проявляться в устремлениях Шломо после того, как семья оказалась в Израиле, а следом в США. Смолоду, внимательно и вдумчиво наблюдая за политическими сдвигами на международной политической арене, оказавшись на Западе, Шломо стал интуитивно ощущать суть другого мира, его коренные отличия от той страны, в которой он родился, сделал первые самостоятельные шаги и познал впервые почём фунт лиха.
Мы уже подчёркивали, что судьба человека – это его характер. Если учесть, что в характере Шломо органично переплелись такие черты как непоседливость, обязательность, обострённое чувство ответственности, потребность логического взгляда на существо окружающих явлений, то станут более понятными причины его успешного вхождения в будни еврейского государства. Здесь высоко ценят хорошие руки и соответствующую голову, внимательно определяющую движения этих самых рук.
Более года Шломо увлечённо проработал на одном из самых известных авиационных заводов страны «Тасия Аверит», представляющим собой как бы продолжение аэропорта «Бен Гурион» ещё с времён Британского мандата. Здесь он успел внедрить несколько перспективных патентов и получить предложение от руководства отправиться на учёбу с сохранением заработной платы.
И хотя всё здесь поначалу развивалось более чем благополучно, обстоятельства складывались таким образом, что Шломо, человек по натуре на удивление неугомонный и постоянно ищущий, решает использовать свои возможности в Америке. В марте 1981 года семья оказалась в США.
Не мешкая ни дня, Шломо покупает за 4 тыс. долларов сапожную мастерскую в Манхеттене, а Тамара по настоянию мужа идёт учиться на медсестру. Жизнь решительно входит в новую колею.
Когда говорят, что Америка страна непочатых возможностей, то судьба Шломо – наглядное тому свидетельство. Здесь он сумел приложить свои золотые руки, причём на редкость успешно и в художественном творчестве, и в чеканке, и на поприще скульптурного ваятеля. Откуда такой неограниченный разброс таланта? А говорят, что чудес не бывает!
На самым большим чудом в судьбе Шломо в Америке стал факт, согласно которому на определённом этапе он возглавил строительную компанию и успешно в течение многих лет занимался возведением частных домов. Причём его реноме в данном бизнесе взлетело столь высоко, что желающие заблаговременно старались подписать долгожданный контракт, ибо были уверены: всё будет исполнено в оговоренные сроки, с надлежащим вкусом при соблюдении всех необходимых технических условий.
И всё же главным судьбоносным достижением Шломо стали его четверо сыновей. Они не только унаследовали отцовские золотые руки и его светлую трудолюбивую голову, но и великолепные достоинства нравственного характера, ибо, благодаря стараниям родителей, с раннего детства воспитывались в атмосфере глубокого почтения к Творцу. Все они имеет великолепные семьи, обзавелись внуками, живут в собственных домах вблизи от родителей.
Сегодня Шломо имеет все основания гордиться тем, что один из его внуков Беньямин стал лицензированным раббаем, Яков – дантистом, Джонатан - успешным строителем. Этот достойный перечень можно продолжать до бесконечности.
Сыновья помимо всего принимают активное участие в общественной жизни нашего Центра, способствуя строгому контролю и учёту за финансовой деятельностью неуклонно расширяющегося коллектива. Старший сын – Рахмин многие годы помогает подготовке мальчиков к обряду Бар Мицвы, за что снискал глубокое уважение прихожан.
Подводя черту, следует заметить, что лишь та судьба способна осчастливить людей, которая изначально сознательно управляется человеком, т.е. так, как это сделал мудрый Шломо, благодаря чему он сегодня имеет все основания радоваться жизни, тем более уже в окружении четвёртого поколения - очаровательных правнуков, число которых будет день ото дня лишь возрастать. Счастья Вам и здоровья, дорогие друзья, Вы того заслужили!
ВЕЛИЯМ КАНДИНОВ
ШЛОМО ПЛЕШТИЕВ, СПРОЕКТИРОВАВШИЙ СВОЮ CУДЬБУ
Typography
- Smaller Small Medium Big Bigger
- Default Helvetica Segoe Georgia Times
- Reading Mode