Вопрос более чем актуальный и своевременный в силу того, что в течение последних 50-70-ти лет в связи с возрождением Израиля и исходом огромного числа еврейского населения из стран бывшего советского блока, и не только, на свою историческую родину, проблема его духовного будущего приобретает особую остроту.
На сегодняшний день количество евреев в мире составляет порядка 14,5 млн. человек, что на 2 млн. меньше чем накануне Второй мировой войны, т.е. 1 сентября 1939 г. Если в Израиле ныне число евреев приближается к 7-ми млн., а самая крупная диаспора – американская насчитывает, примерно, 5,5 – 6,0 млн., то нетрудно подсчитать, что оставшиеся более 1,5 млн., судя по данным Еврейского агенства для Израиля («Сохнут»), проживают в свыше ста странах мира. В их числе находится и небольшой этнос бухарских евреев, насчитывающий ориентировочно 253 тыс., из которых 60 тыс. осели в США (40 тыс. – в Нью-Йорке, а 20 – в двух десятках различных штатов), ещё некоторое количество – в Германии, Австрии, России, Австралии, тогда как основная масса, примерно, 180 тыс. стали гражданами Израиля.
Речь в данной статье пойдёт, как анонсировано в её заголовке, о тех 65 тыс. бухарских евреев, что оказались в диаспоре, в основном в США – 60 тыс. И хотя число это, на первый взгляд, незначительное на фоне 331 миллионной Америки, за ним скрываются очень интересные тенденции, вытекающие из исторических особенностей развития этого этноса, особенно его судьбе на протяжении последних 100-150 лет в царском Туркестане, затем в составе Советской России, а последние 30-40 лет, в первую очередь, в США, в том самом «плавильном котле», который ставит во весь рост дилемму: быть или не быть.
Иными словами, способно ли данное небольшое этническое образование в условиях Америки сохранится как специфическое религиозно-культурное явление, насколько это для него окажется возможным, необходимым и, что самое главное, резонным? И, что не менее существенно, не будет ли это органически противоречить одному из фундаментальных положений об устройстве американской государственности – многоликой «этнической мозаике» как единству противоположности с «плавильным котлом»?
На память приходит любопытный афоризм Михаила Жванецкого, столь же необычный и юмористичный, как и бьющий прямо в «десятку»: нас, евреев, мол вокруг, так мало и одновременно так много, ибо, что уж скрывать, слишком заметны мы в силу своей природной неуёмности, социальной активности и, как следствие, высокой амбициозности.
Некоторое время назад в одном из живописных районов Коннектикута прошёл очередной шабатон для молодых семейных пар, организованный популярной еврейской общественной организацией «Эмет». В качестве гостей и участников присутствовало много приглашённых известных религиозных деятелей, ученых, включая достаточно представительную группу из бухарской общины. Причём, многие видные деятели из числа евреев-ашкенази, традиционно являющиеся организаторами мероприятия, многократно и уважительно отзывались в публичных выступлениях и в узком кругу об особой позитивной миссии и благоприятном влиянии этой сравнительно малочисленной общности на религиозную жизнь американского еврейства. Чтобы понять о чём идёт речь, следует сделать небольшой экскурс в предисторию появления бухарских евреев как этноса в целом и на американской земле, в частности.
Но прежде чем мы предпримим этот шаг важно понять, почему в центре нашего внимания оказалась лишь диаспора, тогда как основная часть бухарского этноса – 180 тыс., проживающая ныне в Израиле, остаётся как бы в тени. Причина связана с тем, что возрождённый более 70-ти лет назад Израиль, лишившийся более 2000 лет назад своего коренного населения и государственности, лишь сегодня на наших глазах вновь в очень сложном противостоянии с окружающим враждебно настроенным населением мусульманских стран продолжает обретать статус общего дома для еврейского народа.
При этом молодая страна призвана по определению устранить и нивелировать, помимо всего прочего, вынужденное этническое многоообразие, порой весьма глубокое, свойственное различным общностям новых израильтян в силу их многовекового проживания вдали от родины, не только в чуждом, но и зачастую открыто враждебном окружении.
Теперь же единный государственный язык – вновь оживший иврит, общие национальные интересы, социальная и культурная атмосфера, система образования, политические и правовые институты – вкупе призваны способствовать возрождению когда-то затерянной в веках древнейшей национальной общности – еврейского народа, раздробленного на большое количество этнических образований. Нет спора, этот процесс – дело не одного дня и не одного десятилетия, но то, что он объективен и достигнет с годами своей естественной конечной цели, вряд ли у кого-либо может вызывать обоснованные сомнения. Иными словами, это историческое явление объективно по своей сути, ибо стало следствием возрождения еврейского государства, в результате чего должны исчезнуть многочисленные этнические барьеры, как бы условно разделившие народ в языковом ракурсе, культуре, традициях и т.д.
Эти сложные тектонические сдвиги в истории еврейского народа стали следствием потери им в результате известных геополитических потрясений более 2500-летней давности своей исконной земли и государственности и вынужденного рассеяния по бесчисленному множеству стран, городов и весей мира. В итоге появилось огромное число этнических общностей субэтнических групп, осевших вдали от родных мест. По сей день, в течение длительного времени, на слуху десятки этнических образований, выделяющих определённые отличительные культурно-религиозные черты, свойственные тем или иным группам еврейского народа, закреплённые за ними в силу их длительного проживания и вынужденной ассимиляции в самых различных регионах земного шара. Грузинские евреи, горские, иранские, сирийские,немецкие, русские, бухарские и множество других, впитавших за тысячелетия вынужденнного обитания в окружении чуждой культуры, языка, религии, ментальности, что никак не могло пройти бесследно и не отразиться, как на их внешних признаках, так и на мироощущениях, традициях, семейных устоях, пристрастиях и т.д.
Бухарские евреи, к примеру, их судьба мало чем отличается от судбы еврейского народа в целом. По тем же причинам, более двух тысячелетий назад на территорию Средней Азии через сопредельные страны в поисках лучшей доли начали проникать евреи-беженцы с территории разрушенного чужеземцами Израиля. Название «бухарские» они получили в конце ХIV – начале XV века в период правления Тимурлена (1370-1405 гг.). Именно этот среднеазиатский правитель, приведший для восстановления разрушенного и покорённого им Самарканда несколько тысяч пленных рабов, в числе которых были и еврейские семьи из Бухары, впервые нарёк их термином «бухарские».
Сформировавшись здесь как специфический этнос, он со временем вобрал в себя различные элементы древнееврейской, иранской и среднеазиатской культуры. Но при этом, ни на мгновение не порыая связи с главным – иудейской религией. Именно это имел в виду Ф.М.Достоевский, отмечавший, что «еврей без Б-га как-то немыслим, еврея без Б-га и представить нельзя». Религия веками служила основой духовной жизни евреев, единственным условием их сохранения как этнического, а впоследствии и национального образования в постоянно меняющемся и чаще враждебном и недружелюбном внешнем окружении.
Вместе с тем, культура, язык, традиции этой среды, как правило, превращались в неотъемлемую часть жизнедеятельности евреев в диаспоре, в условие их сохранения как этнической целостности, в средство нейтрализации процессов их отторжения как инородного тела, в фактор социального признания.
Следует заметить, что благодаря именно этой особенности, бухарские евреи, в частности, смогли не только веками жить в мусульманском окружении Центральной Азии, но и сохранить свои традиции и культуру. И хотя плата за это была немалая, иного пути для поддержания в диаспоре своей самобытности и национально-религиозного единства практически не было.
С одной стороны, бухарские евреи, подобно узбекам и таджикам, имели большие семьи, вступали в ранние браки, платили выкуп (калым) за невесту, а также приданое (джези), строго придерживались эндогамных, а нередко и межродственных брачных отношений с двоюродными братьями и сёстрами с целью укрепления семейных уз. Женщина, как правило, занималась лишь домашними делами, воспитанием детей и также как мусульманка одевала паранджу (накидка из конского волоса, прикрывающая лицо).
Язык бухарских евреев имеет большое сходство с иранским и таджикским, в нём встречается много слов из древнееврейского и узбекского языков, а также языков других народов. Традиционная музыка, пища и одежда бухарских евреев также испытали на себе сильное влияние местных обычаев и культуры.
Вместе с тем, обряды, обычаи и праздники бухарских евреев, построенные на постулатах иудаизма, сыграли роль своеобразной демаркационной линии, некоего шлагбаума. Не переступая религиозных ограничений, строго придерживаясь запретов, бухарские евреи сумели выдержать определённую меру ассимиляции и не растворится в окружающей среде, не потерять своего еврейского начала. Хотя противодействий этому предпринималось более чем достаточно, начиная с непрерывных попыток насильственного обращения евреев в чужую веру и кончая унизительным экономическим и социальным положением, в которое они были здесь поставлены.
После захвата Среднней Азии Россией положение бухарских евреев мало чем изменилось: та же черта оседлости, те же унижения, ухищрённое ограничение экономических и социальных прав, плюс новые мытарства, связанные с необходимостью доказывать своё российское подданство. В противном случае – выселение и ряд новых санкций. (См.: А.Каганович. Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800-1917. М., 2016, стр. 131-135).
Однако следует заметить, что при всей сложности положения бухарских евреев в мусульманском окружении Средней Азии, они никогда не испытывали на себе одного из ужасающих явлений европейской еврейской диаспоры – непрекращающихся кровавых погромов, чинимых фанатичными антисемитами, и оставлявшими глубокий след в памяти народа. И хотя, как частица мирового еврейства, бухарские евреи познали немало унижений, запретов, попыток насильственного обращения в чужую веру, отношение местного населения к ним отличалось в целом относительной веротерпимостью.
Советская власть внесла свои коррективы в эти процессы. Построенная на началах воинствующего безрассудного атеизма в своих попытках вырвать из сознания людей религиозные чувства, она в этом рвении особо преуспела в отношении еврейского населения.
Ленинский подход к этой проблеме, как известно, ещё задолго до октябрьского переворота, был однозначен: захватив власть, доказать на практике, что единственная возможность решения еврейского вопроса в России – это ассимиляция евреев, растворение, а в конечном итоге и исчезновение их как национального образования. И хотя годы советской власти сыграли определённую позитивную роль в социальном прогрессе и данной части населения Союза, связанную с взаимообогащением культур и появлением из среды, в частности, бухарских евреев целых поколений интеллигенции и высокообразованных профессионалов, атмосфера государственного антисемитизма, искусственно подогреваемая особенно в отдельные периоды времени, вынуждали их искать способы эмиграции в Израиль, США и другие страны Запада.
В результате многолетнего противостояния между советской властью и еврейскими активистами, сопровождаемого использованием изощренных карательных мер, включая длительные тюремные сроки заключения инакомыслящих, подставы и провакации, психушки, лишения гражданства и изгнания из страны. Благодаря также настойчивой поддержке западных стран, первая половина 70-х годов прошлого столетия ознаменовалось началом крушения «железного занавеса». Лишь за первые три года массового исхода (1972-1975) из республик Средней Азии в Израиль, в частности, эмигрировали 12 тыс. бухарских евреев. Конец 80-х и 90-е годы ознаменовались ещё одним мощным всплеском исхода, в результате которого в США со статусом «беженцев» оказалось порядка 50 тыс. бухарских евреев.
Сегодня по истечению 40-50-ти лет можно без тени cомнений утверждать: эти волны эмиграции оказались более чем удачными. Если по мнению социологов, большинство новых американцев уверенно встают на ноги, чаще всего, в третьем поколении, то подавляющая часть нынешних бухарских эмигрантов доказали свою социальную состоятельность уже в первом поколении. Нет области деятельности, где бы они о себе не заявили самым достойным образом, ибо, оказавшись в нормальной политико-экономической среде, сумели проявить свои природные способности, врождённое трудолюбие и умение рационально распоряжаться каждым заработанным центом. Врачи, программисты, фармацевты, адвокаты, в числе которых имеется одна успешная женщина, занимающая кресло федерального судьи, инженера, бизнесмены, строители, ремесленники, золотые руки которых творят чудеса в самых различных сферах – вот неполный перечень тех, кто с гордостью могут сегодня заявить: «Я новый американец бухарско-еврейского происхождения!»
Однако, к сожалению, в этой общей атмосфере благополучия, являющегося следствием привлекательности идеи американской мечты, неуклонно стимулирующей, словно вечный двигатель, социальную активность человека, возникла одна проблема, побуждающая нас глубже осмыслить причины усиленной приверженности бухарских в условиях Америки к своим национальным и религиозным истокам. Речь идёт о перспективах развития наших этнических особенностей в семейных отношениях в США, которая с первого мгновения поставила массу ранее неведомых задач.
Не вдаваясь в детали, заметим, что в США, особенно в первые трудные годы адаптации, непривычно многие брачные отношения, даже прошедшие испытания временем, оказались под угрозой распада. Семья потеряла свою былую нравственную ценность. Многие, даже не пытаясь вникнуть в причины усугубляющихся противоречий в доме, наличие общих малолетних детей, разрывали ещё совсем недавно кажущиеся незыблемыми устои семьи. Мне хорошо помнится время конца 90-х и начала 2000-х годов, когда гл.раббай культурно-религиозного Центра «Бет Гавриэль» Имануэл Шимонов буквально днями и ночами пытался сбить накал семейных страстей, бушевавших в отдельных домах.
И хотя былая напряженность в значительной степени ныне сошла на нет, а подавляющая масса семей по мере обретения большей уверенности в новой стране входят в привычное традиционное русло взаимной ответствености и близости, эта сфера жизни в бухарской общине столкнулась ныне с некой малознакомой задачей, которая лишает нормального сна и душевного спокойствия многие семьи. Речь идёт о том, что вокруг очень много молодых людей в возрасте 25-35 лет, а порой и старше, которые годами не торопятся сделать главный решительный шаг на пути к личному счастью. Тысячи причин, буквально низводящие родных и близких до состояния отчаяния и безпомощности, «а воз, – по меткому выражению одного известного баснописца, – и ныне там». Посмотришь на этих молодых ребят – всё при них: образованные, ни от кого независящие, не лишенные внешней привлекательности, из достойных семей.
Причин тому много, но есть одна, что проглядывет сквозь частокол неустроенных судеб значительно чаще других: какой-то страх, боязнь ошибиться, сделать неверный шаг, оказаться в числе неудачников, обманутых, да мало ли как. Может быть некая мания, банальный синдром неуверенности, преследования?
Не думаю. В числе подобных больше оказываются те, для кого семья по опыту старших, родителей – шаг единственный, один раз и на всю жизнь. Для нас, старшего, да и среднего поколения, проживших значительную часть жизни в той стране, откуда мы все родом, распад семьи считался ЧП, чем-то противоестественным, аномалией, даже потерей лица. К сожалению, внешняя среда, окружение, атмосфера, в которой мы оказались в новой стране, её ценности в сфере семейных отношений предстали перед бухарскими в своей подавляющей массе чуждыми, непонятными и неприемлемыеми. Порой можно услышать от американцев в свой адрес: «Почему вы такие закрытые, стараетесь никого чужих не пускать к себе, во внутрь, особенно в делах брачных? Боитесь потеряться, раствориться? Ничего не получится. Это Америка. Пройдёт с полвека, может быть больше или меньше, забудите о своих бухарских традициях и обычаях. Станете как большинство в этой стране – привыкайте».
В том то и вся сложность и непривычность, что ни приспособиться, ни смириться с этой ситуации скорей всего невозможно. Судите сами. Средняя продолжительность первого брака в США 8 лет, тогда как каждый второй брак – повторный. Ежегодно в стране от 25 до 33% детей рождаются в неполных семьях. Широкое распространение получили гражданские и т.н. гостевые браки, результатом чего стала массовая безотцовщина и как ещё одно прямое следствие – галопирующий рост детской преступности, наркомании, падения школьной успеваемости и неуклонно ползущая вверх статистика венерических заболеваний, что иначе чем фронтальным падением ценностей семьи в западном обществе, растерявшем свой былой пиетет в этой важнейшей стороне человеческого существования, определить невозможно.
Что касается «закрытости» нашей общины, подмечаемой некоторыми американцами, то здесь необходимо небольшое пояснение. Действительно, всё, что касается семьи, бухарские стремятся решать этот очень важный и деликатный вопрос, особенно, когда речь идёт о замужестве или женитьбе, в рамках своего этноса, не исключая и не препятствуя общееврейскому национальному родству. Подчёркиваю: еврейскому, помятуя при этом, что в США за минувшие полстолетия число смешанных браков в американской еврейской общине возросло до 70%. Это зловещее число сегодня порой отождествляется с «мирным Холокостом», что недалеко от истины.
На фоне нашего представленного экскурса как бы в качестве прелюдии к центральному вопросу о целесообразности сохранения бухарской еврейской этнической идентичности в условиях диаспоры, скорей всего не может быть двух мнений. Да, неизменно, обязательно. Почему? Потому что речь идёт не только и не столько о сохранении своего этнического облика по содержанию и форме, что очень важно и необходимо само по себе. Что кроется за этой сохранностью, какие дивиденды она способна принести бухарской общности, в частности, и евреям в целом, о чём неслучайно сегодня говорят американцы-ашкеназы, когда речь заходит о непростой ситуации, сложившейся на американском еврейском поле.
Бухарскую «закрытость» в Америке следует прокомментировать, поскольку за минувшие 30-40 лет лишь в Нью-Йорке открыто порядка 40 культурно-религиозных центров, две крупные иешивы. Одна из них «Шаарей Цион Охель Браха», вступившая в строй 20 лет назад с 60 студентами, сегодня обучает 600 человек. Идёт речь об её перемещении в новое здание с большими возможностями, ибо прежние стены не вмещают всех желающих.
Эти Центры, благодаря действующим обширным программам, стали местом, где по замыслу человек должен получать надёжную духовную закалку, способную противостоять теневым сторонам современной западной цивилизации. Ежегодно в стенах Центра «Бет Гавриэль» многие молодые люди находят своё личное счастье. Один этот факт оправдывает все усилия, которые вкладываются его руководством и активом во имя духовного благополучия и здоровья многотысячного коллектива.
Хочу заметить, что американские евреи с большим интересом присматриваются к бухарскому опыту семейных отношений, усматривая в этом возможную надежду хоть как-то ослабить влияние пагубного беспредела и безответственности, воцарившейся в атмосфере взаимоотношений между полами в западной реальности. Известная американская писательница Рива Сет в своём интервью авторитетной газете «Times», в частности, сказала: «...сходное социальное положение и общие ценности – а это и есть фундамент азиатской традиции брака по расчёту или договорённости между родителями – более благоприятны для прочных отношений, чем случайные встречи, столь соблазнительно рекламируемые Голливудом и культурой, которая цепляется за концепцию романтической любви».
И если мы сегодня, как некоторые считают, продолжаем «цепляться» в Америке за старые обычаи и традиции, которые якобы тянут нас назад, то это глубокое заблуждение. Делается это ради того, чтобы не потерять самый ценный капитал, с которым мы приехали в Америку – наших детей и внуков, с тем, чтобы в целости и сохранности, и, самое главное, в нравственной надёжности передать их по наследству будущим поколениям. (См.: Отчего мы столь упорно тянемся к своим национальным традициям. В книге: В.Кандинов. «Цена еврейского счастья». Нью-Йорк, 2018).
В резонности и оправданности этого соображения вряд ли можно усомниться.
В.Кандинов
РЕЗОННО ЛИ БУХАРСКИМ ЕВРЕЯМ СОХРАНИТЬ В ДИАСПОРЕ СВОЮ ЭТНИЧЕСКУЮ ИДЕНТИЧНОСТЬ?
Typography
- Smaller Small Medium Big Bigger
- Default Helvetica Segoe Georgia Times
- Reading Mode