ИСЧЕЗАЮЩАЯ ФРАНЦИЯ

Связующая национальная идентичность исчезает во Франции, сменяясь своего рода балканизацией – распадом на отдельные анклавы, не имеющие, да и не желающие иметь друг с другом ничего общего.

Недавно возникшее движение "Желтых жилетов", на протяжении многих месяцев каждую субботу организующее протесты в Париже, стало своего рода символом раскола между французскими трудягами и "благородными" прогрессистами.

"Говоря же о Франции 2019 года, уже нельзя отрицать того, что происходит важное и опасное преобразование, этакая "великое перемена",–заметил основатель и президент Института Жан-Жака Руссо Мишель Гурфинкель, оплакивая "кончину той Франции какой мы ее знали до сих пор, ну или, по крайней мере, той западной нации, живущей иудейско-христианскими ценностями, которой она до сих пор считалась".

В недавней статье на обложке еженедельника Le Point происходящее было названо "великим потрясением". Перемена ли, потрясение – так или иначе, но дни Франции, какой мы ее знали, сочтены: общество утратило свой культурный центр тяжести – прежний образ жизни исчезает и уже близок к полному вымиранию. Связующая национальная идентичность исчезает во Франции, сменяясь своего рода балканизацией – распадом на отдельные анклавы, не имеющие, да и не желающие иметь друг с другом ничего общего. Для страны, столь серьезно страдающей от исламского фундаментализма и террора, это не очень обнадеживающий прогноз.

Французская "перемена" приобретает и географические черты. Анализ электоральной карты, проведенный крупнейшей газетой страны Le Monde, показал, что Франция будто бы расщеплена на "гетто для богачей" и "гетто для бедняков". "В беднейшем секторе в 6 из 10 недавно основанных домашних хозяйств имеется человек, родившийся за границей",–отмечает "Ле Монд".

Своего рода пропасть отделила теперь периферийную Францию–небольшие города, пригороды и сельские районы–от глобализованных мегаполисов "буржуазной богемы", называемых ныне с легкой руки консервативного автора Дэвида Брукса "бобосами". При этом чем теснее и крепче объединяются в своих анклавах французские элиты с их культурным досугом и доходами, которыми они располагают, тем призрачнее становится вероятность того, что они поймут повседневные последствия неудавшейся массовой иммиграции и мультикультурализма.

Недавние выборы в Европарламент в полной мере отразили эту ситуацию "двух параллельных Франций, не пересекающихся и не общающихся друг с другом",–заметил Сильвен Крепон из Университета Тура, анализируя успех партии "Национальный фронт".

Оба – и лидер "Национального фронта" Марин Ле Пен и президент Эммануэль Макрон–стали победителями этих выборов, преуспев в совершенно разных социологических группах. В пригородах Парижа–Ольне-су-Буа, Севран, Вильпент и Сена-Сен-Дени – правый "Национальный фронт" буквально переживает бум. Зато в больших городах Ле Пен в значительной степени уступила позиции: она оказалась пятой в Париже, третьей в Лилле, четвертой в Лионе.

"Эти города оказались далеки от поддержки "Национального фронта",–пишет Крепон,–благодаря своей социальной структуре. И это, в свою очередь, подтверждает высказывания, обвиняющие элиту в оторванности от остального народа, и доказывает то, что идея социального разлома не является полностью надуманной".

На одной стороне этого разлома находятся такие города, как Дре, названный консервативным парижским еженедельником Valeurs actuelles "городом, предопределяющим Францию завтрашнего дня":

"Старинный королевский город с богатым историческим наследием … и одновременно, буквально пропитанный незаконным оборотом наркотиков и исламом. Буржуа, живущие в центре города, голосуют за Макрона, а "маленькие белые" (бедное коренное население) за Ле Пен".

На другой же–Париж. "Все мегаполисы мира разделяют одну и ту же судьбу. Именно по ним течет богатство, именно здесь формируется союз между "бенефициарами глобализации" и их "слугами", иммигрантами, пришедшими служить новым хозяевам мира, присматривать за их детьми, подносить пиццу или работать в их ресторанах,–пишет известный французский публицист Эрик Земмур в "Фигаро".–Париж теперь уже не французский город, а город мира".

"Глобализованный, буржуазно-богемный (бобоизированный) высший класс,–пишет один из наиболее уважаемых французских авторов Кристоф Гийюи,–заполняет "новые цитадели" – точно так же, как в свое время в средневековой Франции–и массово голосует за Макрона. Он, этот высший класс, развил способность "говорить и думать единообразно ... позволяя доминирующим классам по сути дела подменить собой нацию, переживающую сильнейший стресс, продолжая поддерживать сказку о добром и гостеприимном обществе".

За подобное описание реальности, Гийюи подвергся резкой критике во французских СМИ. Недавно возникшее движение "Желтых жилетов", на протяжении многих месяцев каждую субботу организующее протесты в Париже, стало своего рода символом раскола между французскими трудягами и "благородными" прогрессистами. По словам Гийюи, это отражение "социального и культурного шока". И шок этот, по мнению французского философа Алена Финкелькраута, состоит из "безобразности периферийной Франции и ее влияния на повседневную жизнь, а также уныния рабочего класса, утратившего не только уровень жизни, но и культурные ориентиры". У людей во Франции нарастает ощущение того, что у них "отбирают" страну.

Партия Марин Ле Пен выиграла на выборах в два раза большем количестве избирательных округов, чем Макрон. Ле Пен победила в подавленных и промышленно не развитых районах северной, юго-центральной и восточной Франции, которые, собственно, и породили движение "Желтых жилетов".

"Переехав во Францию в 2002 году, я воочию наблюдал происходящую в стране культурную революцию,–написал недавно британский журналист Саймон Купер в Financial Times.–Католицизм практически вымер (лишь 6% французов сегодня регулярно посещают мессы), хотя, возможно, и не в такой мере, как его давний конкурент – коммунизм. Небелое население продолжает расти".

Макрон, объясняет Купер, стал символом "нового индивидуализированного, глобализованного, нерелигиозного общества".

Отход Франции от католицизма настолько очевиден, что новая книга французского политолога Жерома Фурке "Французский архипелаг: рождение множественной и разделенной нации", описывает культурный крах французского общества как "постхристианскую эру".

Исход французского общества из католического нарратива практически завершился. Страна, по мнению Фурке, ныне осуществляет само-дехристианизацию. И на горизонте маячит лишь одна реальная замена. Согласно недавнему исследованию, сегодня во Франции уже столько же мусульман, сколько и католиков. Мусульмане составляют 13% населения крупных городов Франции, что более чем вдвое превышает средний показатель по стране.

При этом мусульманское ощущение общинной солидарности, похоже, также вносит свою лепту во фрагментацию общества, создавая свои собственные "шариатские гетто". В отчете Института Монтеня "Фабрика исламистов" подробно рассказывается о радикализации французского мусульманского общества. Вместо интеграции, ассимиляции и европеизации мусульманские экстремисты во Франции поддерживают мультикультурализм, отделение и обособление. "Анклавы иммигрантов на окраинах французских городов,–утверждает французский политолог и арабист Жиль Кепель в своей книге "Перелом",–провоцируют разрыв с ценностями французского общества и стремление подрывать их". "Люди не хотят жить вместе",–заметил бывший министр внутренних дел Франции Жерар Колломб.

"Перелом" заметен и в том, что, как сообщает издание Valeurs actuelles, "четверо из десяти мальчиков в Сен-Дени носят арабо-мусульманские имена". Жером Фурке в своем исследовании сообщает, о "18 процентах французских новорожденных, обладающих арабо-мусульманскими именами".

Одним словом, "великая перемена" Франции идет полным ходом. Как недавно заметил философ Ален Финкелькраут, "пламя Нотр-Дама - это не атака и не случайность, это - попытка самоубийства".

Джулио Меотти